Иоанна Хмелевская - ТТ, или Трудный труп [Покойник в прямом эфире]

Передо мной стоял мужчина моей мечты. Мужественный красавец в элегантном костюме, приблизительно моего возраста, но о-го-го! К тому же у меня за спиной тихо ойкнула Марта, женщина в самом расцвете сил и моложе меня лет на двадцать. Не блондин, темноволосый. На лице приятная улыбка.

О нет, хватит! Теперь ни за что не поддамся, появись на пороге хоть сам Аполлон Бельведерский с приятным выражением лица и в самом что ни на есть элегантном убранстве или вовсе без оного. И тем не менее, будучи особой воспитанной, я отнеслась к незнакомцу достаточно учтиво.

— Пан к кому? — вежливо поинтересовалась я.

А поскольку Марта за спиной опять не то простонала, не то прошелестела, вот её я невежливо одёрнула:

— Ну, ты чего? Он же без бороды.

— А что ему мешает бороду отрастить? — услышала я в ответ.

Поскольку мы обе вопросительно пялились на незваного гостя, тот, сделав вид, что не слышал наших реплик, тоже вежливо ответил:

— Я к пани Иоанне Хмелевской.

Скрываться я не собиралась и призналась, что это я.

— Младший инспектор полиции Цезарий Блонский, — представился красавец. — Вот моё служебное удостоверение.

На предъявленный мне документ я скосила лишь беглый взгляд, все равно никогда в жизни не видела настоящего полицейского удостоверения, так что показать могли любую липу. Кивнув, я ждала объяснений.

— Не найдётся ли у пани немного времени для беседы со мной?

— Найдётся, для полиции всегда найдётся. Продолжаю по-прежнему любить милицию, хотя теперь все чаще без взаимности. И даже невзирая на все идиотизмы, которые совершает теперешняя полиция. Входите, пожалуйста.

Войдя, он глянул на Марту и придал лицу вопросительное выражение. Марта торопливо проговорила:

— Представиться я тоже могу. А что потом? Мне уйти?

Не дав полицейскому открыть рот, я благожелательно предупредила:

— Сразу же официально заявляю — все равно все ей выложу, как только вы уйдёте. Мы близкие подруги, а в настоящее время работаем над одним сценарием телесериала, в основе которого лежит уголовное преступление. Так что то, что вы тут скажете, может оказаться для нас просто бесценным.

Болтливым его не назовёшь, факт. Младший инспектор Цезарь коротко позволительно кивнул и сел, разумеется, дождавшись, пока не сели мы с Мартой. Хорошо воспитанный молодой человек. Что я, какой молодой? А может, все же молодой? Уж больно хорош! А на лице — все та же вежливая улыбка, абсолютно ничего не выражающая.

— Пани знала некоего Константина Пташинского? — без предисловий задал он вопрос в лоб и замолчал в ожидании ответа.

С ответом я не замедлила, постаравшись скрыть лишь внутренний жар, который, к счастью, внешне ни в чем не проявился.

— Трудно сказать. Если отвечу «да», это будет лишь полуправда. С этим человеком я никогда в жизни и словом не перебросилась, но видеть его видела. И знала его как бы в двух аспектах: человек сам по себе, фамилия сама по себе.

— Будьте добры, поясните.

— Охотно. Человека я знала в лицо, встречала на бегах и слышала, что его называли Красавчиком Котей. Ни разу с ним не разговаривала, на ипподроме же бывала часто, но не всегда он мне попадался на глаза. С другой стороны, я довольно много была наслышана о преступнике Константине Пташинском, даже видела дело, заведённое на него прокурором, но не имела понятия, что это тот самый человек, Красавчик Котя с ипподрома.

— Теперь вы имеете об этом понятие. Откуда?

Чтоб ему лопнуть! От Аниты, ясное дело. Так что, заложить Аниту? Или начать изворачиваться? Давать уклончивые ответы? А может, все же лучше выложить правду? Но правда моя выглядит как-то странно. Ведь не Анита мне сказала, что Пташинский — это тот самый Красавчик, я сама сообразила. Бывают такие озарения, когда вдруг в новом свете предстанут давно известные факты и в глаза бросится связь между ними, так что соединение двух разных личностей в одну — моё собственное достижение. Могла, конечно, запросто ошибиться, но ведь не ошиблась. И уж не моя вина, что в конечном результате трупа Пташинского в «Мариотте» не оказалось.

Тут, слава богу, нашлось подходящее словечко. «Откуда?» Пожалуйста:

— Отгадала. Можно сказать, осенило меня. Совсем недавно.

Неимоверно прекрасный Цезарь на секунду задумался и выдал следующий каверзный вопрос:

— А когда пани ознакомилась с материалами прокурора?

— Да уж не меньше двадцати лет прошло.

— И именно в те годы пани видела на ипподроме Пташинского?

— И в то время, и немного позже. На бегах он мне встречался в течение нескольких лет. А вы, надеюсь, понимаете, что материалы дела я годами не читала?

— Пташинского вы видели лишь на ипподроме?

— Один раз в суде. Но и тогда его рожа в моем сознании с фамилией «Пташинский» не связывалась.

Тут вежливая улыбочка на лице младшего инспектора Блонского вроде бы стала немного теплее. Самую малость. Наверное, его порадовало моё появление в зале суда.

— Вы можете вспомнить, какое дело тогда рассматривалось?

— Отлично помню. Отвратительная тягомотина, сплошное пустословие, целью которого было скрыть настоящую подоплёку, до которой я не добралась. Видимо, какие-то тайные операции спецслужб или партийных боссов. Ничего прямо не называлось, все обходилось стороной, туману напустили много, а здравого смысла ни на грош. Так я ничего и не поняла.

— А вы помните, когда проходило это заседание суда? И фамилии представителей сторон?

Ого! Неужели намерены теперь вытащить на свет божий давние тайны мадридского двора? Все эти леденящие кровь строго секретные операции? Я уже давно махнула на них рукой и почти перестала верить в то, что они некогда имели место, ведь так ничего и не раскрыто. А теперь вдруг оказывается — ими заинтересовались.

И тут в мозгу что-то предостерегающе щёлкнуло. Кто заинтересовался? Полиция? Она тоже бывает разная. Погоди радоваться. А на вопрос представителя власти надо отвечать.

Мартуся сидела тихонько, как мышка, словно её тут и нет. Я поднялась с места.

— Если пан располагает временем, то мне нужно разыскать мои записи тех лет, тогда и отвечу на эти вопросы. Не бойтесь, я знаю, где искать.

Почти все свои записные книжки, а они мне сорок лет служили, очень удобные для записей календарики Дома книги, я тщательно сохраняла и держала в одном определённом месте, уложенные в хронологическом порядке. И просто заглядывать в своё прошлое любила, и для работы вечно требовалось освежить в памяти всякие детали событий прожитой жизни. Нагнувшись и сдержав стон, почти без труда я вытащила ящик и поставила на софу.

— Вот, пожалуйста, — удовлетворённо произнесла я через три минуты, возвращаясь в своё кресло. — Девятое октября восемьдесят второго. 11.30. Зал № 364. То самое заседание суда. Продолжалось не один день, но больше я на него не ходила, говорю же — сплошное пустословие, уши вяли… или вянули?.. Именно там, в зале суда, видела я типа, который для меня был Красавчиком Котей, ибо так называли его на бегах. Что касается фамилий, то знаю лишь прокурора, фамилии представителя противной стороны не запомнила и не записала. Что-то такое вертится в голове… Худерлявый… Тощинский… Мощяк… Нет, не вспомню, знаю лишь, что связано с общей костлявостью. А прокурором был Божидар Гурняк.

— А Божидара Гурняка вы хорошо знали?

Мне надоело корчить из себя сладкую идиотку, и я насмешливо глянула на представителя власти:

— Раз уж вы находитесь в моей квартире и задаёте такие вопросы, значит, прекрасно осведомлены, что некий Божидар Гурняк добрый десяток лет был моим… как бы это поделикатней выразиться… моим жизненным партнёром. Я даже чуть было не оформила с ним отношения, да воздержалась из-за жилищного вопроса, в те времена с пропиской были дурацкие сложности.

И что, думаете, младшего инспектора смутило моё язвительное замечание? Ни капельки, ни один мускул не дрогнул на его красивом лице. Этот человек мог запросто изображать на сцене каменную статую.

— Из ваших слов я делаю вывод, что знакомы вы были довольно хорошо, — бесстрастно констатировал полицейский. — В таком случае прошу сообщить его адрес. Не официальный, а настоящий.

Я удивилась:

— В каком смысле настоящий? И к тому же мне известен его давнишний адрес. Официальный.

— Нет, дело в том, что по давнишнему официальному адресу, равно как и по теперешнему официальному, пан Гурняк не проживает. Он там не появляется. Пребывает где-то в другом месте. Где?

— Что вы говорите? Значит, сохранилась у пана Гурняка давняя привычка проживать в одном месте, а пребывать в другом. Обычно он пребывал за пределами Варшавы. Но я его не видела уже много лет и назвать место пребывания интересующего вас лица не могу. Единственное, что могу, это сообщить фамилию, адрес и телефон особы, которая должна знать место пребывания пана Гурняка. Не исключено, что таких особ несколько, но я располагаю координатами только одной.